– Если вы, суки, допустите хоть одно плохое слово о модном показе Дома Скиапарелли, я лично отрежу и заставлю вас съесть свои яйца. Отзывы должны быть как минимум восторженными. Гениальность модельеров – всячески подчеркивать. Можете идти.
Самолет Wibault напоминает Юнкерс. Трехмоторный моноплан с грузо-пассажирским салоном. Яков, не летавший до этого ни разу, смотрел на всю эту авиацию с опасливым восторгом школьницы, пред первым сексом. А я похлопал ладонью по фюзеляжу, и понял, что два парня, пившие в ангаре вино перед полетом – это и есть наш экипаж. Из удобств – две скамьи вдоль бортов. В середине салона, видимо, чтобы не нарушать центровку, были тщательно раскреплены какие-то ящики. В хвосте были свалены мешки с почтой. На них, после взлета, я и завалился. Попросил только разбудить перед посадкой.
– Джентльмены! – вмешался Ротшильд. О! уже джентльмены. – Ситуацию нужно решать. Я вовсе не горю желанием неприятностей и скандалов. Вы, Кольцов, весьма убедительны.
Положил монету на столик и вышел из кафе. Прогуляюсь, вспомню город, соотнесу с Ваниными воспоминаниями. Пересек бульвар, и по улице Клиши побрел в сторону Мадлен.
– Ну и что? – не поняла она. Я рассчитался, и попросил положить пакет в машину. Мы пошли в соседний ресторан, пить кофе с пирожными.
Тот, который мне понравился больше, искал наем, чтобы со своими родственниками вернутся на север Судана. Неплохо говорил по-французски. Но наниматься на два месяца не захотел. Да и народу их было больше двадцати.