Дальше пошел обычный треп малознакомых людей. Только вот Сибил так перевязывала Петру запястье, что мне тоже захотелось чтобы она мне что-нибудь перевязала. Пришел Савва. Уселся. Налил себе виноградной.
– По любому, готовься Яков Карлович. Завтра пойдем к сеньору де Альвеар. Изложим ему наши планы, послушаем советы, если будут. Мне кажется, ты с ним быстро поладишь.
– Понимаешь, Яков, года через три-четыре случится новая война. И твои усилия пойдут прахом. Немцы захватят Францию, и реквизируют все твое вино.
– На мне некоторая ответственность, Наташа. Я не мог не узнать как у вас дела.
Мадам Клоди, получив коробку пирожных окончательно стала моей. Душой и, если я захочу, телом. Хотя у неё муж. Плавает на баржах по Сене. Раз в пару месяцев появляется на пару дней. О чем я ей и сообщил. Как человек чести, не могу разрушать чужое счастье.
Кажется, девушку зацепило. Художники вообще устроили овацию. А к ней за столик уселся худощавый француз, чмокнул её в щеку и извинился за опоздание. Я вернулся в угол. Вечно у меня так.