– Тебя пристрелят, и без твердого руководства экспедиция погибнет.
Они ушли, а я затянул «Ой мороз, мороз, не морозь меня…» Пьяные художники принялись подпевать, и вечер закончился меланхоличным хоровым пением. Ушел я как обычно, заполночь. Махнув на прощание рюмку коньяку, отправился домой.
– Да перестань, Яков. Мне вот идея про Город-Солнце нравится. Там, где гражданину полагается три молодых рабыни, – беленькая, рыженькая и черненькая. Только я не пойду стрелять людей из-за этого.
Если нет мозгов, то прежде всего, не обижайся на окружающих. Нужно быть редчайшим мудаком, чтобы за месяц ни разу не взглянуть на карту. Это не говоря о том, что можно было просто спросить. Сойдя с самолета в Женеве, я барственно уселся в такси и попросил меня доставить в замок Мезокко. И побыстрее, меня ждут. Таксист стал вкрадчиво осторожен и очень задушевен. Память мне подсказала, что так обычно разговаривают с безнадежно больными. Очень сдержанно и сочувствующе таксист поинтересовался, какой Мезокко имеется в виду. Тот, что в Граубюндене?
– Мне кажется, что вы втягиваете меня в какую-то аферу.