– Так зачем вы его тогда в золоте отлили? – удивился я. – А, понял. Для какого-то ритуала, верно?
– Резонно, – согласился я, тоже стягивая шапку. – Уф-ф-ф… Я чуть не обделался.
– Иоанна Первая, – немного изумленно повторил Карл Августович, – та, которая в совсем еще нежном возрасте умудрилась изумить своей развратностью итальянский королевский двор четырнадцатого века, чем, по сути, сотворила невозможное.
– Слушай, а мы куда направляемся? – повертев головой, спросил у Стеллы я. – Это же Кутузовский, по всему выходит, что ты рулишь в сторону Кунцева, а это не сильно разумно, мы так изрядную петлю заложим. Или ты решила немного покрутиться по МКАДу для успокоения нервов? Так это не сильно хорошая идея, там все встанет намертво.
Пелена перед глазами рассеялась, и я понял, что нахожусь в просторной зале типовой дворянской усадьбы восемнадцатого века. Как было сказано ранее, я по ним вволю поездил и до института, и во время учебы, так что ошибка практически исключена. Более того, мне стало ясно, чья именно это усадьба. Она наверняка принадлежала Марии Кандауровой, той самой, с которой вся эта чехарда и началась.
Так ты и знал, я в этом уверен. Заранее выяснил, кого именно из «французов» моя мама особенно активно ищет в салонах и на аукционах, с его связями это несложно, а после «обнаружил» данную работу в своих запасниках.