– Животное, – в ее до того равнодушном голосе появились нотки брезгливости, она повернулась ко мне спиной и отправилась в сторону дома.
– Мне бы до Москвы только добраться. – От нервного напряжения меня поколачивать начало. – А после никого он не вырежет. Некому вырезать станет. И поляна обратно вашей станет, желаете – березки там садите, желаете – дубы. Они на пепелище ох как весело расти примутся, потому как зола – естественное удобрение.
– Уф-ф, – пробормотал я, вытирая ладонью лицо. – Что же мне вечно ужасы демонстрируют? Хоть бы раз для приличия женщину голую показали, желательно красивую и молодую.
Она что-то прошептала и ладошкой одну за другой погасила свечи. Когда исчезло пламя последней из них, сгинула и зелень из зеркала, оно стало таким же, как раньше.
– Дай мне сказать пару слов сыну, гм-м… Невестка, – обратился к ней отец. – Ты шампанского хотела? Вон там его хоть залейся.
Я глянул в ту сторону, куда она указала, и понял, что судьбу все же не обманешь. Не просто так мне сегодня весь день везло. Это был аванс, не более того. Даже нет, не так. Это была небольшая компенсация за большие неприятности.