– По сути да, – призналась Жанна Аркадьевна, чуть повысив голос. – И если честно, то я этому рада. Ваши последние встречи радости никому не принесли. У меня дочь в депрессию впала, я ночи не спала.
– Вон пошла, – коротко велела побелевшей как бумага Стелле Марфа. – Вон, я сказала.
– Резка, – наконец вступил в разговор отец. – Мы вроде как его родители, ты же нам понравиться должна?
Я несколько раз пнул беззащитную мебель, отчего та жалобно заскрипела, а после отодрал висящую на соплях створку и отбросил ту в противоположный угол. Легче не стало, зато я начал чихать. Пылюги в этом шкафу скопилось немало, вопросами уборки в этой, прости Господи, светлице, явно никто не заморачивался давным-давно.
– Хорошо, что на этот раз Хранителем молодого парня назначили, а не старого пня, – заметила Марфа. – В нем кровь живая, что само по себе великое дело.
Так что промолчу. Тем более что это обеспечивает мне еще один пусть и маленький, но должок, который останется за Дормидонтом.