Я разворошил ее и цапнул первую попавшуюся денежку.
– Ты чего замер? – насторожилась Воронецкая. – Что не так?
Так, может, мне как раз их надо было все время держаться, а не невесть кого?
Ясно. Она еще и полицию сюда решила впутать. Или, того хуже, госнаркоконтроль, благо ее лучшая институтская подруга Лиза приходится единственной и любимой племянницей очень важному чину оттуда. Найдут у Стеллы в салоне граммов пять-семь белого порошка, влепят ей хранение и распространение – и привет. Ясно, что решетки эту бесовку не удержат, но что она после этого с Юлькой сотворит, лучше даже не думать.
Эти двое, несомненно, и раньше, при жизни помещицы, и сейчас являлись одним целым, эдаким «инь» и «янь» в среднерусских декорациях.
Под конец мы ожидаемо помучались с подъемом груза наверх, но обошлось, взволокли мы сундук на край оврага. Взмокли все, перепачкались глиной, запыхались, обматерились, но взволокли.