– Надо же! – обрадовалась женщина. – Точно как Наташа. Мы её с собой в Лондон привезли, когда ей и годика не было. В пять лет она уже свободно щебетала на английском. А Сашеньку кто учил?
— Фамилии, имена? — Я отрицательно покачал головой. И так сболтнул больше чем нужно. — Рисунки? — наседал полковник.
Нас с мамой отец повёз туда на «Победе» в субботу. Он планировал вернуться в воскресенье вечером домой, а насчёт супруги ещё не решил.
В четверг первого октября мы поехали знакомиться с директором художественного института и демонстрировать меня в роли юного дарования. Алексей тащил все мои принадлежности: планшет с натянутым ватманом, сумку с красками и папку с акварельными листами. Я шёл налегке, выслушивая последний инструктаж дяди Вовы.
Недостатка в натуре у меня теперь не было. Как там распределялась очередь, я не вникал, занимаясь своим делом. Рисовать портреты я наловчился тонально-живописным методом. Выглядело со стороны это забавно. Вначале я несколько минут пачкал пальцы в грифеле карандаша, а затем начинал пальцами намечать объем, постепенно выделяя свет и тень. Когда появлялась некая «заготовка», при помощи карандаша вырисовывал детали: глаза, губы и так далее.
– Последняя наша встреча, – заметил я, взгрустнув.