Хор подпевал синхронно начал вторить: «Исключить!», «Арестовать!», «Мазня, говно!», «Педерасты!»
– Спасибо за подарок. – Дядя Вова свернул в трубочку мой рисунок и убрал во внутренний карман пиджака.
После беседы мне показалось, будто я узнал больше, чем они. Про покупку одежды дяди оказались не в курсе, искреннее верили, что англичанин был настоящий. Единственная нестыковка получилась в том, как его опознал, но я упорно держался своей версии. Они, конечно, пробовали переиначить вопросы. Мол, а во что было одет Сергей Дмитриевич, когда ты ему сказал о встрече, и тому подобное. С уверенностью могу сказать, что в показаниях я не путался. Не смотрели эти дяди столько криминальных сериалов и фильмов, которые в моё время показывали. Ушли ни с чем. Насколько поверили, я не понял. С другой стороны, не потащат же они меня в застенки Лубянки? Чай не тридцать седьмой год. Это я так себя успокаивал.
– Катюша, надеюсь, ты будешь писать письма? – приятным баритоном выспрашивал дядя Вова. – Дмитрию от меня привет, ну и посылочку не забудь передать.
— Товарищи, пройдите в зал к своим картинам, — прервал их весёлое щебетание Владимир Петрович.
Не знаю, что думал отец на этот счёт, но он с домработницей практически не сталкивался. Приходила она в девять, заканчивала работу в пять вечера. Отдельно с ней оговаривалась помощь в выходные дни. Тогда-то родитель с Оксаной Николаевной и пересекался, испытывая на себе всё её обаяние. Маман к домработнице относилась со снисхождением. В её взгляде читалось некое сочувствие. Мол, чго взять с женщины, которой не повезло родиться красивой? Мало того, что фигура мужеподобная, так и лицо всё в оспинах.