Отыскав карандаш, отец начал на полях газеты показывать, как пишутся буквы. Как послушный мальчик, я стал повторять. До того времени, как гости накурились и вернулись к столу, мы «освоили» слоги.
Как-то я совсем позабыл о том, что случилось осенью этого года в Будапеште. Точных цифр я не помнил, но погибших там было много. На несколько дней власть в столице сменилась. Представители нового правительства зверствовали серьёзно, вешая и пытая сотрудников госбезопасности и коммунистов. Потом-то наши проехались по городу на танках. Кому нужно настучали по башке и навели порядок. Не там ли побывал дядя Вова? У Ильи не узнаешь, да и неважно это для меня. Изменить события в Венгрии я бы всё равно не смог. Пусть лучше дядя Вова выздоравливает.
В первых числах июня отец отвёз на дачу бабушку со всеми баулами, посудой и сухими припасами в виде круп, макарон и риса. Затем был нанят грузовик и туда же на дачу отправили часть мебели, включая мой диван и холодильник. Это меня немного озадачило, и я попросил пояснений. Как оказалось, отцу вот-вот дадут квартиру в новом доме на проспекте Мира, и по всей видимости, я в этот дом уже не вернусь. В новую квартиру будет куплена другая мебель, которую маман уже присмотрела.
— То-то я так и подумал, — расплылся в довольной улыбке Хрущёв. — Есть у нашей страны потенциал. Владимир Александрович, — это он Серову, — почему мы такие таланты не выставляем?
Вообще-то самое интересное началось ближе к полуночи. Я глазам своим не поверил, когда в зал вошла сама Фурцева, за ней несколько «ответственных товарищей». Чуть позже подошёл Серов с художником Герасимовым и ещё кто-то. Молча всё осмотрели. Ничего не комментировали, не морщились. Оценили, как успевают оформлять выставку, и удалились.