Ох уж эта школа… выть хотелось от той безнадёги, что меня ждала. Ещё и одноклассники за лето растеряли все те умения, которые я прививал им весь предыдущий год. Никто из детей летом не писал, не читал. Да и пофигу! Пусть учителя и директор, расписывающий свои успехи корреспонденту «Вечерней Москвы», занимаются с учениками. Лично у меня в этом году вторник и четверг будут посвящены художественной деятельности.
— Бабы проходу не дают? — хмыкнул я и угадал.
Отец семейства Кузьмичёвых нарезал толстыми кусками сало, намекая на отличную закуску под водочку тому татарину. Дед вернулся как раз вовремя, застав народ, рассаживающийся за столом. Переодеваться он не стал, продолжая сверкать орденами и медалями. Думаю, только я заметил, как он слегка скривился, распрямляя больную ногу под столом. Вот же упрямый! Форсил без костыля. Как ещё до дома добрался?
– У меня в этом месяце четыре штуки, – демонстрировал кто-то из детей свою добычу.
Миша и Света быстро подключились к работе. Увлеклись так, что забыли изначально, для чего я их пригласил. Никто из класса и учителей на выставку в Манеж не ходил и не был в курсе того, что я лично с Хрущёвым общался. В газетах этот факт не отразили. Фото с выставки отображали мой триптих и общие планы правительственной группы. Моя физиономия если где и засветилась, то в печать не попала.
Такие рекорды я пока не мог поставить. Быстро уставал физически и вынужден был выделять себе пару часов днём на сон. Как ни крути, но телу всего лишь пять лет. Его требовалось укреплять и оздоровлять. Для этого на даче имелись все условия. Помимо рисования, я гонял с пацанами наперегонки до колхозных полей и обратно. Когда прогрелась вода в озере, мы стали купаться. Вначале под чутким присмотром деда, после уже и самостоятельно в небольшом затоне с песчаным дном, где глубина была мне по грудь.