– Не шуми, Глафира, – отмахнулся урядник. – То, что это Мишка, я и так вижу. Я ж его еще сопливого помню. Но вот разговор…
– Захватил, юноша, – улыбнулся врач, убирая часы в жилетный карман. – Но сначала расскажите, как себя чувствуете.
– Гитара. Семиструнная. Ее еще цыганской называют, – пожал Мишка плечами. – Только она у вас расстроена.
– Вот, смотрите, – не удержавшись, принялся хвалиться парень. – Берем винтовку, открываем затвор, стравляем вот эту штуку вот сюда и нажимаем пальцем на патроны. Ап! Пластину убираем, затвор закрываем. Все. Стреляй.
Уже за дверью Мишка услышал, как городской голова вдруг поинтересовался, почему Мишка был без шапки, на что майор со знанием дела поведал, что в тайге шапка только мешает и промысловики носят их только зимой.
Поднявшись, он уселся на пол и принялся ворошить все вываленное из снятых с бандитов сумок. Большую часть можно было не глядя отправлять в печь. Какие-то деревянные фигурки, вымазанные жиром и кровью, обрывки кожаных шнурков и тому подобная ерунда. Но были и полезные вещи. Связки вяленого до деревянной сухости мяса, стреляные гильзы от добытой винтовки и несколько маленьких кожаных мешочков. Развязав один, Мишка вытряхнул содержимое на ладонь и удивленно присвистнул.