– Их можно увидеть? – Пётр думал о более ярких цветах. Даже не смог представить школьный ранец из тёмно-коричневого материала, – А более яркие цвета бывают?
– Переговори, Пётр Миронович с этим литовским евреем. Пусть фамилию сменит, вдруг он у тебя в передовики выбьется и орден заработает. Проверять ведь начнут, нет ли судимости. Если сильно копать не будут, то и окажется несудимым, – хитро усмехнулся подполковник.
– Сильно, – после минутного молчания согласно покивал головой Франк, – И ведь, правда, всё. Не знаю только смогу ли вот так-то.
– Давайте, так. Девочки, наверное, проголодались, вы пошлите кого ни будь за булочками и чаёк организуйте, а мы с Машей пока напишем вам песню про снегирей. Только бумажку мне принесите, стих писать буду.
– Пётр Фёдорович? – отвлёк на себя внимание Штелле.
– Машенька, успокойся! Пойдём в столовую, пообедаешь, – слова были правильные, а вот интонацию заботливой не назовёшь.