– А товарищ Гамзатов знает о вашем переводе? Хотя, ладно, по законам в СССР переводчик обладает всеми правами на получившееся произведение. Я всё же пойду, проконсультируюсь в юридический отдел.
– Да! Действительно масштабно, – хмыкнул, не отрываясь от писанины, Романов.
– Скажи, пожалуйста, секретарше, чтобы зашла и, если есть, таблетку анальгина захватила, – как только Николай Михайлович вышел, Пётр бросился к двери и не напрасно.
Перестарался! Пётр это понял ещё на подходе к стадиону. Прямо бразильская торсида на Маракане, а не маленький тихий провинциальный Краснотурьинск. Горны просто надрывались. Более того, кроме горнов народ пришёл и с барабанами и со всякими трубами и тромбонами, даже что-то типа гобоя у одного хроноаборигена просматривалось. И каждый старался перетрубить другого. Ладно "казахи", даже наши хоккеисты испугано жались к воротам, какая там нафиг разминка.
Безумной ночи любви не было. Был сон. За последние двое суток Пётр так вымотался, что как убитый проспал всю ночь. И только звонок будильника вернул его на грешную землю. Рядом попыталась закрыть голову подушкой Люша. Не получилось. Правда, встать, тоже не получилось. Пришлось расплачиваться за гостеприимство. Шутка. Прервал расплату звонок телефона.
– Типа как МТС для колхозов. А что, неплохая "Идейка". Да у тебя, Пётр Миронович, плохих и не упомнишь. А просьба, я так понимаю, в том, чтобы отдать в эти мастерские пару лучших автослесарей и, наверное, токаря, – Кабанов чокнулся и с удовольствием опрокинул рюмку с ароматной янтарной жидкостью.