– Это Багратион! Надо переждать, пока уедет.
– Теперь вижу, – кивнул Багратион, приглядевшись. – Что скажешь, Трепов?
– Как же так? – растерялся Неверовский. – Не наградить за столь славный подвиг? Я непременно поговорю с Багратионом еще раз.
Понятно… Ладно, с этим позже разберемся. Нужно заняться собой.
Выходило, что я умер, и соловей поет надо мной погребальную песню? Что-то слишком жизнерадостно для такой. И какие соловьи в октябре? Хотя на том свете нет времен года. Подумав, я прислушался к себе. Тело ныло, саднила голова, и вообще ощущения хреновые. Странно. Мертвым не больно.
– И учти – пушки на тебе! – сказал Спешнев, дав знак Ефиму удалиться.