– Можем еще и поужинать, а потом и позавтракать, – кивнул я, дополнив ее план двумя пунктами.
– Людмила Андреевна, сколько у вас в этом месяце раскрытых дел получается? – Головачев перевел внимание на сидевшего по леву руку от него нового зама.
– Мужская стрижка копеек 20, наверно, – неуверенно ответила Лебедева, но заметив в моей руке купюру, ее голос резко сменил тональность. – Чапыра, тебе не стыдно?! Ты уже второй месяц не платишь комсомольские взносы. Говорил, денег у него нет! С тебя четыре копейки!
Я бы ей ответил, но с нами здесь стоял Леха, влюбленный в эту стервозу, и он был другом Альберта. Так что я промолчал, что тут же было принято за победу.
Ни на одном из прохожем я не заметил ни пирсинга, ни дрэд, ни цветных татуировок.
– Что-нибудь придумаю, – уверил я его и хотел уже двигать дальше, но опять не срослось.