Он пожал плечами и соорудил себе такой же бутерброд.
По широкой лестнице с перилами мы поднялись на второй этаж, где вошли в большую комнату, как я понял мгновением спустя, приемную. За столом справа от двери сидел офицер с аксельбантами, на стульях у стены – незнакомый мужчина средних лет в непонятном мундире и… Спешнев. Меня он встретил взглядом, в котором читались досада и тревога. Это с чего? Тем временем Боярский подошел к носителю аксельбантов и приложил ладонь к киверу.
– Со мной с чего решили поделиться? Могли бы и не сказать.
– Мы выбили у них передовые ряды с пиками, – ответил Руцкий. – Посылать кавалерию с саблями на пехоту с ружьями вюртембергцы не станут. Глупо.
Чиновник сгреб со стола купюры (подлинные четвертные я вернул Спешневу), поклонился и вышел.
Мы присели и приступили к первому совещания офицеров летучего батальона…