Офицеры за столом заулыбались, устремив взгляды на поручика, сидевшего напротив певца. Тот заерзал на лавке и покраснел.
Багратион подошел к нам и по очереди обнял.
– Посудите сами, Семен Павлович, чем нам помогут пушки за оградой? Один залп – и все. Ну, убьем нескольких поляков, остальных только раззадорим. Их нужно заманить во двор, причем, без коней. В седле всадник сильнее пехотинца, а вот спешенный уступает, – не приучен так биться.
– Кладите его благородие в телегу, – сказал егерям.
Генералы ополоснули руки под водой, слитой им из фляги, вытерли их полотенцем и перешли к столу. Там выпили вина из наполненных адъютантом кубков и занялись закусками. Накалывали серебряными вилками ломтики ветчины и отправляли их в рты, заедая кусочками хлеба. Хрустели свежими огурцами и перьями зеленого лука, макая те в серебряную солонку. Ели быстро, по-походному, как привыкли в многочисленных кампаниях. Багратион стоял спиной к дороге, Вистицкий – боком, и лишь Сен-При – лицом. Он и увидел первым странную процессию.
– Не спортил, а приготовил, – ответил я и бросил иглу в стакан. Там коротко пшикнуло. – Сможешь сбрить волосы вокруг раны?