– Сам бы не поверил, если б кто сказал, – возразил штабс-капитан. – Но это видели мои егеря, после чего зауважали Платона Сергеевича. А насчет статского… В жизни Платона Сергеевича был неприятный период. Его силой призвали в армию Наполеона, где он служил лекарем. Участвовал в сражениях в Испании, где ему, как говорит, пришлось повоевать с герильясами, которые не разбирали кто перед ними: русский или француз. Носишь вражеский мундир, значит, подлежишь смерти.
Берников взял и кивнул, мысленно пожелав егерям успеха. Вюртембергцы к тому времени пристрелялись, и полк стал нести потери. Заменили уже второго знаменосца. К тому же пушкари неприятеля, убедившись в неэффективности ядер, перешли к гранатам. Те хоть и редко, но падали среди лежавших солдат и, взрываясь, собирали кровавую жатву. Со своего места майор видел, как егеря, ведомые штабс-капитаном и лекарем, втянулись в просеку и исчезли за зеленой стеной. К удивлению Берникова, следом отправились и артиллеристы, оставив свои пушки. «Зачем они? – удивился майор. – Заклепать орудия может любой».
На бис пошла и песня егерей. Затем были «Эх, дороги», «Вы, чьи широкие шинели напоминали паруса»… Внезапно я заметил, что аплодисменты и крики «Браво!» по окончанию песен становятся все громче. Подняв взгляд, увидел, что меня слушает весь ресторан: заполонившие столики офицеры и статские, у двери в кухню сгрудились половые и повара, а снаружи у распахнутых по летнему времени окон толпятся люди. Все они смотрели нечаянно нарисовавшего певца, пожирая его глазами. Блин! Распелся, как тетерев на току.
– Рада вашему визиту, князь! – склонила голову Аграфена. – Вы красиво пели. Голос у вас сильный и приятный.
– Совсем? – спросил я разочарованно. М-да, облом.