– Что же вы, товарищ, в райотдел-то не подошли? – укоризненно начал он. – Договаривались же.
– Всего доброго, Федор Александрович, приятно было пообщаться, – произнес я, вставая из-за стола и разворачиваясь в сторону раздачи.
Проигнорировав эмоциональный посыл женщины, я ровным голосом начал объяснять ей очевидные вещи.
И отчаянно ворвемся прямо в снежную зарю.
– Кому? – я вставляю листы в печатную машинку, готовясь к допросу.
Конечно, Журбиной я всех этих грозных слов не говорил, а, изобразив обиду за недооценку начальством моих смелых действий, хмуро выслушал замечания по работе и пообещал по возможности более не своевольничать. Но что это за возможности и когда они появятся – это мы с ней не оговаривали, так что извиняйте.