— Раздайте часы офицерам, Игнат Тимофеевич! — сказал, улыбнувшись. — Французское бренди и еду попробуем позже. Нам воевать.
— Фельдфебель Куницин, — отрапортовал немолодой солдат в порванном мундире и с черным от порохового дыма лицом.
Начальству не угодишь. Багратион выслушал наш доклад об операции хмуро. Побеседовал с моей помощью с пленным немцем — не силен Петр Иванович в языках, приказал того увести, а затем прошелся по избе, где разместился штаб армии, заложив за спину руки. Затем встал против меня.
— Здесь написано: «Нежно любимому от Жюли», — прочла она по-французски, указав на внутреннюю сторону крышки. — Кто эта Жюли? Мне кажется, что вы слукавили, когда сказали, что у вас нет возлюбленной.
— Откуда вы это знаете? — изумился Давыдов.
— Пожалуйте! — начальник лазарета указал на крыльцо. — Позвольте предложить вам руку!