— Вы интересный человек, Платон Сергеевич, — сказал царь. — С удовольствием побеседую с вами еще, но сейчас, увы — вода остыла, — он развел руками и сделал знак денщику. Тот подошел и вытер ноги императору полотенцем.
— В годину тяжких испытаний для Отечества личное должно отойти на второй план, — сказал я. — У всех нас сейчас одна цель — прогнать Бонапарта из России.
— Зато крепкие и выносливые, — возразил Пахом. — Казачьи кони. Кобылки — трехлетки, к седлу приучены. Мерин постарше будет, но еще крепкий, в упряжке ходил. Под вьюк сгодится. Нам коляску брать не с руки.
— Веселый вы человек, Платон Сергеевич, — сказала, отсмеявшись. — Я еще побыла бы с вами, но пора. Поздно уже, хозяйка спит поди.
— Не готовили, — ответил удивленный лакей.
Груша, вскочив, едва не вырвала его из рук матери. Сломав печать, развернула лист и впилась взглядом в текст. Некоторое время стояла так, не отрываясь от послания, затем опустила руку с письмом и улыбнулась.