— Неподалеку от Бородино я отпустил целую роту вестфальских артиллеристов, взяв в плен только их командира.
Поэтесса, написавшая эти стихи, видела рукопашную, мне же довелось ее пережить. До штыков дело дошло во второй атаке. Первую мы отбили так сказать довольно легко. Еще стреляли пушки Кухарева и орудия во флеши. Некоторые из них уцелели, и к ним нашлись заряды. Кухарев поделился артиллеристами, а я отправил ему два десятка гренадеров-астраханцев — накатывать пушки, подносить заряды и ворочать орудия. Еще приказал собрать все ружья, в том числе французские, и патроны к ним. Мы зарядили их и сложили у брустверов, прикрыв шинелями, потому что удар ядра в фас выбивал столб земли, которая летела внутрь флеши. Ружья следовало уберечь от загрязнения. Кремневый замок и без того капризен, его осечки — обычное дело, засыплет землей — и ага. Зачем рисковать? В бою это может стоить жизни. На одного стрелка пришлись не менее пяти ружей, и это здорово помогло, когда французы, несмотря на картечь, подошли на дальность эффективного выстрела. Рота дала такую плотность огня, что шеренги неприятеля заколебались, а затем попятились. После чего наступил ад.
— У казаков были. Семен Павлович велел собрать их и похоронить, пока есть время — выручили они нас. Кто бы мог подумать? Охальники и грабители, а пожертвовали собой. Царство им небесное! — прапорщик перекрестился. — Вот на них часы и нашли. Мертвым без нужды, а вам пригодятся.
— Игнат Петров из мещан, камердинер князя Болхова, гвардии майора из вашей Свиты. А тому велел князь.
— Платон Сергеевич — ученый человек, — пришел на выручку Спешнев. — В университете обучался, много знает.
— У него нет оружия, — поспешил я. — Это мой денщик.