— Нет, Катя, — Анна покрутила головой. — Ничуть не разочаровал. Я довольна. Ты все чудесно проделала и заслуживаешь награды. Возьми из бювара на столе пятьсот рублей.
— Уймись, поп! — внезапно сказал пожилой мужчина, судя по одежде, из небогатых дворян. — А коли из немцев, так что ж? У меня сын в драгунском полку служит, рассказывал, что немцы — бравые вояки, с неприятелем бьются не хуже русских. Лучше глянь! У подпоручика на мундире Георгиевский крест, а его только за бой дают и проявленную в нем храбрость. Где сражались, ваше благородие? Под Смоленском?
— Расскажи мне о нем, — попросила, улыбнувшись. — Как вы познакомились, где? Что он говорил о России, ее властях? Не стесняйся, дитя, мне любопытно.
Через минуту мы оказались снаружи, выйдя через дверь, которую охраняли двое часовых. При виде офицеров (на плечах одолженной мне шинели красовались эполеты) они взяли на караул. В ставке Даву дисциплина еще сохранялась. Фигнер подвел меня к коновязи.
— Предлагал, ваша светлость, — подтвердил офицер. — Но я попросился в армию. Какой от меня прок в столице? А вот воевать я умею.
«И вот нашли большое поле, где разгуляться есть на воле…»