На мгновение казаки застыли, и эта заминка оказалась решающей.
— Славно! — восхитился Кутузов. — Ай, да молодец! Государь не соизволил говорить о мире с капитаном, — он хохотнул. — Крепко француза осадил.
— Война войной, а под пули и ядра зря лезть не следует, — покачала она головой и умолкла. Я тоже притих.
— В груди больно, — отозвался Багратион, помедлив. — Вздохнуть не могу.
— Перекусили? — спросил подошедший к нему Руцкий. Он уже снял французский мундир и сейчас красовался в зеленом, в котором нисколько не походил на посыльного из штаба Бонапарта, которого фон Бок видел на дороге. И куда девались надменность и апломб?
— Поручик Голицын погиб при отражении последней атаки. Еще уцелел командир батареи шестифунтовых пушек прапорщик Кухарев.