— Уже! — сказал я и протянул ей вексель и записку.
— Что вы себе позволяете?! — возмутился Багратион. Эти слова, произнесенные с гневом, принесли такую боль, что генерал едва не потерял сознание и умолк, тяжело дыша.
— Как он вызвал интерес? Ведь всего лишь подпоручик.
— Гляньте сами, — указал я рукой на груды тел у фасов. — В поле их лежит гораздо больше.
— Объяснитесь, Семен Павлович, — поднял бровь Паскевич.
— Как сбежал?! — Даву уставился на Маре. — Когда?