– Я не парился, – ответил он. – При ране нельзя.
– Не довелось, ваше превосходительство. Но много слышал.
– Непривычно слышать такое от лекаря, – сказал тот, – но резон в словах Руцкого есть. Не зря он пребывал при Викторе. Это один из лучших маршалов Бонапарта. И о планах французов верно: они ищут генерального сражения.
– Значит, горшочек меда. Небольшой, – я показал руками. – Чуток березового дегтя и ложку – из тех, какую не жалко. Оловянную, к примеру. Все.
– Вольно, господа! – сказал Неверовский и улыбнулся. – Я как знал, что вновь услышу Руцкого. Новую песню сочинили, Платон Сергеевич?
Вернулся Пахом с глиняной плошкой в одной руке и горсточкой порошка мела в другой. Сопровождал его все тот же плотненький мужичок в мундире. На лице его читалось любопытство.