— Муж — мальчик, муж — слуга из жениных пажей, высокий идеал московских всех мужей, — пробормотал он себе под нос, но Анна расслышала.
— Не беспокойтесь, Анна Алексеевна! — успокоила ее Катя, когда после ужина они остались вдвоем в комнате, и графиня поделилась с ней сомнениями. — Все сделаю лучшим образом. Приглашу его, как лекаря, ну, а там он сам не устоит, — она хихикнула.
— Присядьте, Платон Сергеевич, — сказала, усилием воли подавив приступ раздражения.
— Вполне! — кивнул фон Бок. — Хотя выговор у вас странный.
— Замечательный человек! — сказал Семен, и я догадался, о ком это он. — Отменный храбрец и пиит, но при этом нисколько не заносчивый.
Виллие пристально смотрел на меня. Взгляд хмурый. Ага! За свое место опасается шотландец.