– Печальная, – оценил генерал, – но и героическая одновременно.
Неверовский дослушал песню до конца. Как заметил, не один он. У забора, ограждавшего дом, толпились солдаты, которые, разглядев генерала, подались в стороны, но не ушли.
И еще не знаю современной орфографии: все эти яти, еры и прочие ижицы.
– Пшекленты москали! – простонал тот, повалился на бок и затих.
Я обогнал стол и встал напротив Багратиона. Тот накинул ленту с крестом мне на шею и завязал ее сзади. По удивленным лицам генералов я понял, что мне оказали великую честь.
– Вы жестокий человек, Платон Сергеевич! – покачал головой Виллие. – Лекарю так нельзя. Он должен лечить всех, в том числе раненых противников.