Маляренко двинул плечом. С той стороны ойкнуло и дверь распахнулась.
— Ну ты кобель! У тебя всё на лбу ж написано!
И вот — нате! Получите и распишитесь! Этот крымский хрен с горы приплыл в гости и (ёрш твою медь!) привёз ДОКАЗАТЕЛЬСТВА. Как бы ни был настроен скептично сам Войтенко и все члены Совета, но и они не могли не признать — подделать ТАКОЕ письмо в нынешних условиях было невозможно.
'Уже и Серого с Гердом приплели, ну умельцы!'
"Блиииин! Да что это с ними? Они не поняли, кто я?"
Новость о том, что покойный, которого успели оплакать и уже собирались похоронить, ожил, облетела посёлок со скоростью степного пожара. Народ, дружно бросив все дела, рванул к дому Лужина-старшего, где на хозяйской кровати ныне возлежал "воскресший". Звонарёв выпер из дому всех, включая хозяев, сделав исключение только для Марии и Дока, который с изумлением щупал пульс у вполне живого "покойника".