– И лекарь тоже, – упредил я. – Что ж. Негоже заставлять князя ждать, – я повернулся к егерям, которые, сообразив, что сделали, стояли с ружьями к ноге. – Коня мне! Живо!
– Так бывшие польские земли, – пожал плечами Спешнев. – Мужу графини их после подавления восстания Костюшко пожаловали. Слыхали о таком?
Поп взял медальон и скрылся за царскими вратами. Минут через десять вернулся и отдал мне влажный медальон – в воду совал. Из вредности я протянул ему пятирублевую ассигнацию. Не моргнув глазом, поп взял ее, выдав на сдачу горсть медяков. Ссыпав их в сумку, я поблагодарил священника и, получив от него благословение – хоть это бесплатно! – отправился к своим.
– Ты сможешь! Вспомни, каким в усадьбу пришел? Нищий оборванец в лохмотьях и без гроша в кармане. А сейчас? Костюм, добрый конь, который не менее двухсот рублей стоит, часы, – она перевела взгляд на цепочку на моем животе, – деньги имеются. Капитан поделился?
– Вам помочь, господин? – спросила Лушка после того как я разоблачился.
– Извините, господа! Не имею чести быть представленным, поэтому отрекомендуюсь сам. Полковник Руднев Иван Михайлович. Хочу поблагодарить незнакомого мне Георгиевского кавалера за замечательные песни. Как ваше имя? – он посмотрел на меня.