– Если бы не ты – схомутала бы, – я решил поддержать заданный стиль общения и тоже не «выкать» этому странному существу.
– Сувенир, – Шлюндт подцепил пальцем браслет, сдернул его с моей ладони и усмехнулся. – Украшение работы Самсона Ларионова – сувенир? Валерий, ты в своем уме? Нет, я не против, если ты возьмешь… Ну, вот, скажем, пару екатерининских империалов. Смотри, они в идеальном состоянии, да еще и 1755 года, то есть из самой первой отчеканенной партии. Но это-то предмет искусства. Культурное достояние, в конце концов! Этот браслет должен храниться в должном месте, там, где он получит надлежащий уход. В частной коллекции, например.
– Мама вернулась, – пропыхтела моя приятельница, опершись о стенку и сковыривая с ног туфли. – Опять бухтеть начнет. Не нравится ей мой образ жизни. Она его считает аморальным и недостойным для представительницы нашей фамилии.
– Пятью пять, – пробормотал я, догадываясь, к чему она клонит.
– Чего ж тут непонятного? – изумился леший. – Эх, человеки! Слушать слушаете да ничегошеньки не слышите. Или соображать не желаете. Парень, давай-ка, грудь заголи.
– Неприятная дама, – согласился с дедом я, плюхаясь на еще один пень, появление которого меня уже даже и не удивило, – хотя симпатичная.