Все дружно выпили и загомонили. Люди смеялись, плакали, шутили и грустили одновременно. Солнце ушло за горизонт и прохладные сумерки сменили дневную жару. На мачте 'Камелии' зажгли фонарь, а старший сын Пятакова, многозначительно глядя на дочь Шабельского, включил музыку.
Женщины переглянулись, а Ваня почувствовал себя старым евреем из шести семей.
Сказать, что Ваня сомневался насчёт похода к Спиридонову, значит, ничего не сказать. Маляренко не просто сомневался, а вообще идти туда не хотел! Лукину Иван верил. Верил, но не доверял. Конечно, всё то, о чём ему рассказывал Игорь — правда. Иван в этом был абсолютно уверен. А ещё больше уверен в том, что о многом Лукин умолчал. Да и времени прошло… два года, как-никак. Мало ли.
— Съел, Геннадьич? Бери молодого — пусть за двоих отрабатывает. С Иваном я сам поговорю.
Тут взгляд гонца упал на приковылявшую к месту сбора "мадам".
Надежда немедленно проснулась и заспанными глазами испуганно посмотрела на своего ночевальщика. Маляренко только криво улыбался.