— А по-моему, - сказал я, - люди все очень хорошо понимают.
— Черного шума? - переспросил я. - А это еще что?
Стоит ли говорить, что я снова отстал при восхождении. Меня стали назначать подряд на ночные смены и подставлять перед начальством. Быть лузером среди грузчиков показалось мне невыносимым, и, когда началось второе лето после школы, я ушел с работы.
Я люблю наш ампир. Люблю его выстраданный в нищете гламур и выкованный в боях дискурс. Люблю его людей. Не за бонусы и преференции, а просто за то, что мы одной красной жидкости - хоть, конечно, и под разным углом. Смотрю на державные вышки, сосущие черную жидкость из сосудов планеты - и понимаю, что нашел свое место в строю.
— Хочется верить, - ответил Энлиль Маратович.
Я испытал большое облегчение, услышав, что меня собираются отпустить.