— Ты вот сказала про кубики. А знаешь, что мы совершенно забыли? — Катя вопросительно смотрит на меня и тут же сама отвечает: — Кубики с картинками и буквами! Алфавит по ним гораздо быстрее учить. Вот только буквы…
— Сэр! Согласно архивным данным, в восемьдесят пятом году была отправлена еще одна экспедиция к берегам Нового Света через русский Дальний Восток и Камчатку. Возглавили ее господа Биллингс и Сарычев. Как я понял из документов, нам не только не удалось внедрить в ее состав наших людей, но даже узнать, какая русская секретная служба курирует данное мероприятие. Есть в ней сотрудники господина Шешковского или за учеными присматривает кто-то из ведомства Коллегии иностранных дел? А может, функции контроля поручили полиции Иркутского наместника? Экспедиция еще не вернулась, так что с ее результатами, если нам повезет и наши каналы получения информации из Санкт-Петербурга не будут раскрыты, мы сможем ознакомиться не очень скоро.
— А там еще такие же есть! — возразила Мари-Луиза. — Там в доме больше людей живет!..
Я, однако, постарался не обращать внимания на откровенно демонстрируемую холодность. Поскольку правда была на моей стороне. А правду, как известно, говорить легко и приятно… Ага… Ухватив лист бумаги и перо, под любопытным взглядом писаря, чье хозяйство мы мобилизовали, я в несколько приемов изобразил схему змейкового аэростата. Не забыв пририсовать к нему нормальную корзину вместо дурацкой лодки. К концу моих трудов лицо у профессора стало совсем скорбным.
Кстати, об огнестреле. Надо бы озаботить наших товарищей производственников, ибо ДБ все же немного нам по специфике нашей не подходят. Избыточно длинные, избыточно мощные. Вот, отвезу им плоды вечерних трудов своих, но — после выхода. Два ствола, вполовину короче штатных, переломка, два курка, принудительная эстракция гильз, чуть укороченный приклад… вес — меньше на килограмм, таскать удобнее, и залп на нашей реальной дистанции в два раза сильней получается. А самое главное — в производстве такая штука много проще выходить должна.
— Ум-гм… — ответил я, катая языком во рту коньяк и стараясь не сидеть на свежезаштопанной ягодице. Все-таки гад этот полоснул крепко — пришлось шить. Хотя Наполеон и возражал — ибо считал рану мелочью. Да и я, в общем, тоже не горел желанием… Но доктор настоял. Ну и вот… — Мгу-м…