А чего не петь, как известно, когда уют? И чего не пить, когда дают… И не накладно… Ну вот и мы выпили. Теперь песни поем. Хором. Потому как выпито уже столько, что языковый барьер не помеха.
— …так что ты там про матросский костюмчик с короткой юбочкой? Я лицо заинтересованное, давай рассказывай.
Так что пахали мы тут все, как черти в преисподней. Саперный батальон только что на ходу не спал. А его командир так и вовсе похудел килограмм на пять. Наш полковник, конечно, не ночевал, как он, на недостроенных позициях. Но весь первый полк с ним во главе буквально обнюхал тут на берегу каждую ямку.
Пушки на палубе — в ряд, сверкают, словно здесь не «Исабель», а «Варяг». Вокруг каждой — свита из полудюжины канониров. Крутятся маховики, ползут под многотонными стволами градусы полуциркульных салазок. Такие станки пока только у нас. Мелочь? Эта мелочь заставила поставить на фрегат двадцать орудий вместо тридцати шести. Зато теперь, когда алжирец думает, что он в мертвой зоне…
В любом случае я сейчас интурист с инвалютой. Заинструктированный по самое не могу о нежелательности связи со шпионками и тем более шпионами, и чтобы от группы ни на шаг. Логично — здесь мы чужаки, конкуренты и богачи. А на ярмарку собирается много охочих до чужого добра. Так что я иду в затылок за Анатолием и зорко смотрю по сторонам.
— Дюже забористая, ваше превосходительство! Вы уж извините…