— А… ясно. Невеста порченая, жених голоштанный, то на то и выходит. Потому и запоздали, что нагуляла небось живот, вот и спешат, пока байстрюк ногами в живот толкаться не начал.
— Хватит! Давай рассказывай, что там деется?
Я ажно себя по щекам побил, штоб ерундень ету из башки выбить, да не шибко и помогло. Потом глянул… батюшки-светы! В изголовье-то нар книжки стопками лежат, да все такие, што приключенистые! Я ети дни учиться толком не мог, так што забивал себе голову тем, што под рукой и было.
Ну и встал, в гляделки-то играть. Драться-то мне с ним не с руки, потому как из господ, а так не страшно. Глядели-глядели, а потом я и пошёл к выходу.
Грузно ступая по поскрипывающим доскам пола, входит в палату и проверяет.
Служителей здеся много — одних дохтуров только тридцать один по штату. Да сестрички милосердные, да санитары. Ого сколько народу! А коек всево-ничево в госпитале, сто штук.