— Замочу суку, — Андрей говорил тихо, но с такой силой ненависти, что крика уже не надо, чтобы понять всю серьёзность его намерений. — Эркин, ты понял…?
— А чтоб меня… — выругался он по-английски. — Забыл совсем.
— А умотан ты здорово, даже с лица спал… расскажи, как делал… А то целок навалом, как сбесились, того и гляди залетишь… Каракатица зло срывал, того из левой камеры, он рядом полоскался, так отметелил, что лазарета не миновать…
Она молча отворачивается, застёгивая самодельный лифчик.
— От пули смерть лёгкая, — засмеялся кто-то за спиной у Эркина.
— Но взял ты мелочь. И все они как один только стояли в наружных оцеплениях и ничего не видели.