— А не ты ли мне с тухлинкой по осени продала?
Словеса ласковые, оно конечно да, но толку-то? Приходит когда вот така обласканная с церквы, да и за старое. Только теперича вроде как от грехов отчистилась. Слабенький батюшка-то — даром что соловей, ан и дух у не соловьиный-то. Окромя как петь и не умеет ничегошеньки.
Да и тово… я б на месте околоточного просто на всякий случай придавил бы таково бегунка. Шибко умный потому што.
Шайку липовую ей под ноги, да воды налить тёплой. Потом валенки с ног и дальше, значица.
Тяжёлая оплеуха едва не сбивает с ног, а корец летит в угол, разбрызгивая воду.
И сейчас-то кормят последнего, да тем, что осталось. Что к концу зимы будет, думать тяжко. Неласковая она, тётка-то. Да и что сказать? Чай, не родная. Троюродная, но с матерью моей они с сопливого возраста ещё рассорились, аж вдрачку.