Беседа быстро прекратилась в монолог, но о том никто из нас не пожалел. Раскащиком Владимир Алексеевич отказался отменным, на одной импровизации держа внимание всей мыльни так, как не каждый актёр способен с коронной своей ролью. Он повышал и понижал голос, всплёскивал руками и гримасничал, и всё ето удивительно к месту.
— Откуда такой, отрок? — Поинтересовалася она, — Никак с Хитровки?
Будочник выбросил вперёд руку и ухватил мужчину за ухо, умело скрутив его.
— Щенок неблагодарный, мать твою… — А дальше такой поток грязи, што и мне, хитровскому, слушать стыдно.
— Из тех же ворот, што и весь народ! — Отрезал Чиж сурово и отправился прочь, постукивая ореховым батожком по булыжной мостовой. Вот же дура-баба! Смеётся ишшо!
Несколько явных Иванов за столом, у одного из которых, жилистово чернявого верзилы, брита половина головы. Бежал недавно с каторги, значица, не успел ещё обрасти.