Несколько часов уже играем, кучка золота передо мной растаяла было, а потом снова начала пополняться. За временем не глядим, но ясно — не один час прошёл. Взрослые курят вовсю, да винищем запивают. Но трезвые! И дым табашный не клубиться у морд бородатых да на крытым зелёным сукном столом, а в угол к потолку вытягивается, да быстро так.
Нет привычной в подземельях духоты, воздух вполне себе свежий, пусть и отдаёт явственно сыростью. Ничево так, жить можно!
— Здравствуйте, молодой человек, — Женщина смотрит доброжелательно, но где-то в глубине, в глазах, чуйствуется што-то такое, навроде как ледок.
— Айдайте с Авдеевскими подерёмся! — Предлагаю я.
Вот ведь дура баба, нешто не понимает? Приманивать-то зачем? Момента не чуйствует!
Задерживаться Чиж не стал. Так тока, под кустиком оставил кучку, вроде как гостинец приютившему растению. Грыз сухари и пил на ходу воду, да приставал по дороге к попадавшимся людям. Поутру всё больше простой люд попадался, а не чиновный в мундирах. Да и решимости у Саньки побольше стало. А то ведь Москва! Тут небось до снегу Егорку искать можно, если как вчера — по часу с духом собираться, штоб к чилавеку подойти.