— Не обращай внимания, Сергей, — отвечаю я на невысказанный, но явно читаемый в глазах лейтенанта-пограничника вопрос. — Это так, мелкое фрондерство, ну, и выпендреж перед посторонними, не без того. Когда до дела дойдет — с дисциплиной проблем не будет.
— Ну, да, — нехотя соглашается Прохоров. — А что нам было делать?!!
— Итак, товарищи офицеры, — берет быка за рога Исмагилов, — надеюсь, что про секретность никому напоминать не нужно. Кроме присутствующих, полковника Лапшина, который будет поставлен в известность сразу после возвращения, и непосредственных исполнителей, до которых суть и цели операции доведут в свое время и в части, их касающейся, ни одна живая душа в округе не должна знать, о чем мы тут с вами говорили. И еще, зная любовь лейтенанта Тюкалова задавать якобы наводящие вопросы в самый неподходящий момент и тем самым уводить беседу очень далеко от первоначальной темы, предлагаю ему зашить себе рот и молча выслушать все, что я скажу, а уж потом расспросы начинать. Идет?
— Ничего, не переживай, за тобою еще шмотки вон того гаврика, — Тюкалов махнул рукой в сторону распластавшегося под стеной грудой вонючего тряпья бредуна. — Не ахти что, но все же.
— В пределах нормы, — невозмутимо отвечаю я. — Мы правила знаем.
— У-у-у-у, да вы, парень, не только дезертиры, но еще и мародеры, — с какой-то странной интонацией тянет он в ответ.