— Да мы и не претендуем, — хитро подмигнул Стельмашку Саня Шуруп. — Что с бою взято — то свято! Пошли, гроза пустошей, трофеи тебе твои выдам.
— Я говорю, пусть эти два клоуна пушки опустят, а то у обоих прямо сейчас острое свинцовое отравление приключится. Пуля в брюхе — очень вредно для пищеварения.
Ой, мать же твою за ногу, ну чего у них там еще произошло?! Господи, ну когда ж этот дурдом, с цирком скрещенный, закончится?!!
— Все, командир, шмон закончили: пятнадцать тушек, с них — четыре автомата, не поверишь — два ППС и два «калаша», да не абы каких, а раритетных, которые «образца сорок седьмого года». Где только выкопали такие? Один «ручник», три карабина СКС, «мосинских» винтовок семь штук. Пистолетов всего три, два ТТ и один ПММ. Боеприпасов немного. Гранат пяток. Сейчас Рус с Ковалем подъедут, глянем, что у тех, которые в бега подались, было.
— Юморим, значит, — Михаила поведение Горелого ни капли не смутило. — Ню-ню. Главное — себя не переоцени, Петросян, мля. Меня до хера кто прищучить пытался. До сих пор все перед глазами как живые стоят.
— Да вариант такой рассматривал, можно сказать, с самого начала, но до последнего надеялся, что ошибаюсь. Не думал, что человек, которому я жизнь спас, меня настолько жестко втемную сыграет. Обидно.