Врак! Ужасть. Такого наслушался, что сам себя чуть не напужался. Ну да малец сопливый, чего уж там.
— А как же! — Дрын надувает грудь колесом и выглядывает из дверей, — Побежали!
— Пансионат? — Почёсывая толстое безбородое лицо, подивился съёмщик, стоя передо мной в рваном распахнутом халате, открывающим жирную безволосую грудь скопца.
— То во сне! — Мысленно заспорил я, — А то вот! Явь!
— В Крым на лето собрался, — Переставляя фигурку, сообщаю Льву Лазаревичу.
Хлоп! Низенькая дверца влепилась в косяк, с потолка на голову просыпался мелкий сор, и Прасковья Леонидовна тяжело ввалилась в комнату, разматывая платок. Полное, болезненно отекшее лицо её мрачнее тучи.