— Нужник там, — Показывая в сторону шкафа у стены. Открываю дверцу, а там ход. Ажно восхитился на мгновение! Как в романах!
На третий день я пришёл в Лавру, изнурённый и голодный. Зайдя в трактир, сел за стол с выскобленными до бела досками и вытянул усталые ноги. Половой, не спрашивая, принёс мне заварочный чайничек и полный чайник кипятку.
— Лиза, он… — Вольдемар возмущён, токмо што не пар из ушей.
— А… етот, — Чистый лоб морщится, задирая верхнюю губу и обнажая мелкие острые зубы, ещё молочные, — Никифор Степаныч! Опростался перед смертью спереду и сзаду.
— Ступай! — Щербато заулыбалась она, махая рукой, — Пройдись по рынку-то, покажись люду. Хотя погодь! Расскажь сперва, что там, в больничке-то? И ногу, ногу-то покажь!
Барышни подошли и обступили, вот прям плотно так. И всё хихикают о чём-то, да пахнут приятственно.