— Иди за мной, — сдавленным голосом прошептал Харава.
— Если кто-то из нас погибнет, воевода, — Хурта говорила спокойно, но каждое ее слово било воеводу в сердце, — тогда работу выполнит другой. Но если погибнет хоть кто-то, я бы на твоем месте, воевода, обратилась к хорошему лекарю. Говорят, что есть такие, которые могут избавить от боли, чтобы, к примеру, безболезненно отрезать уши. Мы вернемся с головой Кира Харти. Если мы не вернемся, значит, мертвы.
Он смотрел на ее ноги. Она ставила их так, как учил их ставить Курант.
— И где их не пропалывают, — не согласился Квен.
— Есть, — кивнула Арнуми и медленно опустилась на скамью. — Но вряд ли ловчие иши пойдут выкашивать все поселения вольных, а пока есть возможность уйти, отсидеться, спрятаться, многие предпочтут именно это. Ты не забыл, что все, кто живет между Хапой и Блестянкой, однажды уже предпочли бегство? Теперь это у них в крови.
— Не от парня того, а от лекаря харкисского, — поспешил объяснить Тарп. — Был в Харкисе лекарь именем Хаштай. Пользовал Сакува, хорошо лечил. Таких больных исцелял, которых в прочих городах сразу на погребальный костер отправляли. Дочь тамошнего урая выходил. Исчез из города как раз после рождения того парня. Года через три. За три года до падения Харкиса. На тебя похож. О внешности не скажу, а больных заговаривает точно так же, как и ты. И лечит так же, как и ты. Так что я думаю, что ты это и был.