– Основные события следующего года вам известны. Тридцать седьмой будет беден на громкие события, так всегда бывает перед бурей, все замирает, ожидая грозу.
– Сразу видно, что ты в университете учишься, – спокойно заметил слесарь-наладчик дядя Толя, сидящий с противоположной стороны. – Моей бабе уже сорок минуло, а никак не поймет, что она – дура!
Здоровье директора было еще одной темой, которую ежедневно обсуждали в школе. Ученики на каждом уроке спрашивали очередного учителя о здоровье пострадавшего и заставляли подробно рассказывать о происходящем. Но вскоре попытки уйти от темы урока учителям надоели, и те стали ограничиваться односложными ответами. Тем не менее информация поступала исправно.
– Ты вот что, Стрельцова, об этом лучше никому не говори, а то положат тебя в психушку, поняла?
– Твоя рабыня готова исполнить два любых желания, о, мой победитель! – Ее голубые глаза искрились весельем, она стала похожа на расшалившуюся девчонку. Он убрал руки, отошел и, нахмуренный, молча сел на кровать. Радость в ее глазах потухла. Стрельцова, ссутулившись, села рядом. – Все, что ты сейчас видишь, это просто сон, Степанов. Короткий, счастливый сон. Через три с половиной года нам будет стыдно, что мы его поганили из-за таких мелочей. Давай не будем этого делать, а?
Чтобы выбить противника из игры, нужно было, определив номер его позиции, поразить в центр соответствующую неподвижную мишень, выставленную напротив. Взрыв пиропатрона сигнализировал, что один из них определил позицию соперника и попал точно в центр, а второй может возвращаться и сдавать неиспользованные патроны. За такой подвиг начисляли пятьдесят очков. За ростовую фигуру начисляли десять очков за «рядового» и двадцать за «офицера». Поэтому тактика участников могла быть самой разнообразной, выигрывал тот, кто за эти пятнадцать минут набирал больше очков, при этом не имело значения, поразил его соперник или нет.