Но все эти мысли легко сметались фактами, которые не хотели укладываться в предложенные схемы. Несмотря на это, заставить себя поверить услышанному Сталин не мог.
– Николай Васильевич, я вас очень прошу, вот ходатайство из МГУ, разрешите мне сдать экзамены за среднюю школу. Поверьте, это очень важно не только для меня.
– Это приказ. – Взгляд Сталина отбивал всякую охоту обсуждать этот вопрос. – Вы сами настаивали, товарищ Артузов, на том, что по возможности на все рекомендации Ольги нужно реагировать. На эту среагировать проще всего. – Иосиф Виссарионович замолк, задумался о чем-то, затем остановился и, глядя в глаза Артузову, продолжил: – Вы что, не понимаете, это было послание не вам, а в первую очередь мне. Спросите и об этом тоже, почему вас расстреляют в тридцать седьмом.
– Служу трудовому народу! Приложу все свои силы, чтобы оправдать такую высокую награду, товарищ Сталин!
Но Оля, планируя свои последние дни в родном городе, напряженно думала о том, что писать, а что не писать в своем первом письме Системе и как это все так устроить, чтобы рыбку съесть и никуда не сесть.