– Хорошо, следствие разберется. Я думаю, своему начальнику вы достаточно доверяете и не будете настаивать на собственном участии в расследовании? За обезвреживание столь опасных врагов, проявленный героизм и находчивость, я думаю, мы представим вас к очередному званию и правительственной награде.
– Бытовая травма, говоришь. А откуда ты такие слова знаешь?
Вечером разболелись зуб и голова. У дежурной по этажу нашелся порошок аспирина, но помог не сильно, видно, продуло непривычную к такой погоде девушку холодным февральским ветром. Не успела она усесться за вечернюю работу по анализу всего, что ей за день пришло в голову, как прибыл посыльный от Фриновского с сообщением, что ее желают видеть.
После всех подтвердившихся фактов, имевшихся в письмах, уже трудно было отмахнуться от самых фантастических предсказаний. Еще одно обстоятельство давило холодной тяжестью, не давая возможности отвергнуть прочитанное. Было совершенно очевидно, что Ольга знала о поражении с самого начала, все ее действия приобрели окончательный смысл только после этих нескольких фраз, нарисовавших полный разгром РККА в первые три месяца войны.
– А вакуумное оборудование видела? Знаешь, как к нему подойти? Про физическое не спрашиваю, раз с лампами разобралась, значит, и с генераторами, и с вольтметрами разберешься.
Первый снег уже припорошил осенний пейзаж, все вокруг засверкало девственной белизной. Три прошедших дня были наполнены разными событиями, как приятными, так и не очень. Получилось, что опытное производство новых ламп, которое она курировала на неопределенных основаниях, в качестве добровольного помощника главного инженера, разместили в оксидном цеху, где начальником был начинающий алкоголик и разгильдяй товарищ Зубов. В очередной раз сцепившись с ним по поводу дисциплины и порядка, Оля не выдержала и накатала пространную телегу директору, а копию отправила в комсомольскую организацию завода.