– По Багдаду? – спросил Азадовский подозрительно. – Что еще за Гарун?
– Во как колбасит тебя, – сказал он. – Нюхаешь?
– Ни фига себе, – сказал он. – Сколько их тут разных.
Пугин подумал, пошарил в карманах и протянул ему начатую пачку «Парламента».
– Здесь я не вполне соглашусь, – сглотнув, сказал Татарский. – Или, точнее, соглашусь, но только начиная с посткубистического периода.
«А знают ли они, – шептали тихие голоса, – что в их широко известном мире нет ничего, кроме сгущения тьмы, – ни вдоха, ни выдоха, ни правого, ни левого, ни пятого, ни десятого? Знают ли они, что их широкая известность неизвестна никому?»